Мифология народов, населявших в
древности долины рр. Тигр и Евфрат (Двуречье, Месопотамию, или Междуречье), —
шумеров и аккадцев (вавилонян и ассирийцев, языком которых был аккадский).
История формирования и развития миф. представл. прослеживается на
материалах изобразит. искусства приблизит. с сер. 6-го тыс. до н. э., а по письменным источ. —
с нач. 3-го тыс.
Шумерская мифология. Шумерийцы — племена неизвест. происхожд., в кон. 4-
го тыс. до н. э. освоили долину Тигра и Евфрата и образовали первые в Двуречье город-государство
Шумерский период истории Двуречья охватывает около полутора тысяч лет, он завершается
в кон. 3 — нач. 2-го тыс. до н.э. так называемый III династией г. Ура и династиями Исина и Ларсы, из к-
рых последняя была уже только частично шумерской. Ко времени образования первых
шумерских город-государство, видимо, сформировалось представл. об антропоморфном божестве.
Божества — покровители общины явл. в первую очередь олицетвор. творящих и
производящих сил природы, с которыми соед. представления о власти воен. вождя племени-
общины, совмещающ. (сначала нерегулярно) с функциями верхов. жреца. Из первых
письменных источ. (самые ранние пиктографич. тексты так называемый перио-да Урук III — Джемдет-
Наср датируются кон. 4 — нач. 3-го тыс.) известны имена (или символы) богов Инанны,
Энлиля и др., а со времени так называемый периода Абу-Салябиха (поселения близ Ниппура) и Фары
(Шуруппака) 27 — 26 вв. — теофорные имена и наиболее древ. список богов (так называемый «список
А»). Самые ранние собственно миф. лит. тексты — гимны богам, списки пословиц,
изложение некоторых мифов (например, об Энлиле) восходят также к перио-ду Фары и происходят
из раскопок Фары и Абу-Саляби-ха. От времени правл. лагашского правителя Гудеи (около 22
в. до н.э.) дошли строит. надписи, дающие важный материал, касающ. культа и мифологии
(описание обновления гл. храма г. Лагаш Энинну — «храма пятидесяти» для Нингирсу, бога-
покровителя города). Но гл. масса шумерских текстов миф. содержания (лит., учебных, соб-
ственно миф. и др., так или иначе связанных с мифом) относится к кон. 3 — нач. 2-го тыс., к
так называемый старовавилонскому периоду — времени, когда шумерский язык уже вымирал, но
вавилонская традиция еще сохранила систему преподавания на нем. Таким образом, ко времени появл.
письменности в Двуречье (кон. 4-го тыс. до н.э.) здесь зафиксирована определенная система
миф. представлений. Но в каждом город-государство сохранялись свои божества и герои, циклы
мифов и своя жреч. традиция. До кон. 3-го тыс. до н.э. не было единого систематизир.
пантеона, хотя имелось неск. общешумерских божеств: Энлиль, «владыка воздуха», «царь
богов и людей», бог г. Ниппур, центра древнейшего шумерского племенного союза; Энки,
владыка подземных пресных вод и мирового океана (позднее и божество мудрости), гл. бог г.
Эреду(г), древнейшего культурного центра Шумера; Ан, бог неба, и Инанна, богиня войны и
плотской любви, божества г. Урук, возвысивш. в кон. 4 — нач. 3-го тыс. до н.э.; Нанна,
лунный бог, почитавш. в Уре; бог-воитель Нингирсу, чтившийся в Лагаше (этот бог позднее
отожд. с лагашским Нинуртой), и др. Древнейший список богов из Фары (около 26 в. до н.э.)
выделяет шесть верхов. богов раннешумерского пантеона: Энлиль, Ан, Инанна, Энки, Нанна
и солнеч. бог Уту.
Древ. шумерские божества, в т.ч. и астральные боги, сохраняли функцию
божества плодородия, которое мыслилось как бог-покровитель отдельной общины. Один из
наиболее типич. образов — образ богини-матери (в иконографии с ней иногда связывают
изображ. женщины с ребенком на руках), которая почиталась под разными именами:
Дамгальнуна, Нинхурсаг, Нинмах (Мах), Нинту, Мама, Мами. Аккадские варианты образа
богини-матери — Белет-или («владычица богов»), та же Мами (имеющая в аккадских
текстах эпитет «помогающая при родах») и Аруру — создательница людей в ассир. и
нововавилонских мифах, а в эпосе о Гильгамеше — «дикого» человека (символ
первочеловека) Энкиду. Не исключено, что с образом богини-матери связаны и богини-
покровительницы городов: так, шумерские богини Бау и Гатумдуг также носят эпитеты
«мать», «мать всех городов».
В мифах о богах плодородия прослеживается тесная связь мифа с культом. В
культовых песнях из Ура (кон. 3-го тыс. до н.э.) говорится о любви жрицы «лукур» (одна из
значит. жреч. категорий) к царю Шу-Суэну и подчеркивается свящ. и офиц. характер их
соединения. Гимны обожествл. царям III династии Ура и I династии Исина также
показывают, что между царем (одноврем. и верхов. жрецом «эном») и верхов. жрицей
ежегодно совершался обряд свящ. брака, в котором царь представлял воплощение бога-пастуха
Думузи, а жрица — богини Инанны. Содержание произв. (составляющих единый цикл
«Инанна-Думузи») включает в себя мотивы ухаживания и свадьбы героев-богов,
нисхождения богини в подземное царство («страну без возврата») и замену ее героем, гибели
героя и плача по нему и возвращения (на огранич. время, но, видимо, периодич.) героя на
землю. Все произв. цикла оказываются преддве-рием драмы-действа, составлявшей основу
ритуала и образно воплощавшей метафору «жизнь — смерть — жизнь». Многочисленность
вариантов мифа, равно как и образов уходящих (гибнущих) и возвращающ. божеств (каким в
данном случае выступает Думузи), связана, как и в случае с богиней-матерью, с разъед.
шумерских общин и с самой метамофорой «жизнь — смерть — жизнь», все время ме-
няющей свой облик, но постоянной и неизменной в своем обновлении. Более специфична
идея замены, лейтмотивом проходящая через все мифы, связанные со спуском в подземное
царство. В мифе об Энлиле и Нинлиль в роли умирающего (уходящего) и воскресающего
(возвращающегося) божества выступает покровитель общины Ниппура владыка воздуха
Энлиль, силой овладевший Нинлиль, изгнанный за это богами в подземный мир, но
сумевший его покинуть, оставив вместо себя, жены и сына «заместителей». По форме
требование «за голову — голову» выглядит юридич. уловкой, попыткой обойти закон,
незыблемый для любого, кто вошел в «страну без возврата». Но в нем звучит и идея некоего
равновесия, стремления к гармонии между миром живых и мертвых. В аккадском тексте о
нисхождении Иштар (соответственно шумерской Инанне), равно как и в аккадском же эпосе об Эрре,
боге чумы, эта идея сформулирована более отчетливо: Иштар перед воротами «страны без
возврата» грозится в случае, если ее не впустят, «выпустить мертвецов, поедающих живых»,
и тогда «более живых умножатся мертвые», и угроза действует.
Мифы, имеющие отношение к культу плодородия, дают сведения о представл.
шумерийцев о подземном царстве. О местонахожд. подземного царства (шумер. Кур, Ки-
галь, Эден, Иригаль, Арали, вторич. назв. — кур-ну-ги, «страна без возврата»; аккадские
параллели к этим терминам — эрцету, церу) четкого представл. нет. Туда не только
спускаются, но и «проваливаются»; границей подзем. царства служит подзем. река, через к-
рую переправляет перевозчик. Попадающие в преисподнюю проходят через семь ворот
подзем. мира, где их встречает гл. привратник Нети. Участь мертвых под землей тяжела.
Хлеб их горек (иногда это нечистоты), вода солона (питьем могут служить и помои). Подзем.
мир темен, полон пыли, его обитатели, «как птицы, одеты одеждою крыльев». Представл. о
«ниве душ» нет, как нет и сведений о суде мертвых, где судили бы по поведению в жизни и
по правилам морали. Сносной жизни (чистой питьевой воды, покоя) удостаиваются души, по
которым был исполнен погребал. обряд и принесены жертвы, а также павшие в бою и
многодетные. Судьи подземного мира, ануннаки, сидящие перед Эрешкигаль, владычицей
подземного царства, выносят только смертные приговоры. Имена мертвых заносит в свою
таблицу женщина-писец подзем. царства Гештинанна (у аккадцев Белет-цери). В числе
предков — жителей подзем. мира — мн. легенд. герои и ист. деятели, например, Гильгамеш, бог
Сумукан, основатель III династии Ура Ур-Намму. Непо-гребен. души мертвых возвращаются
на землю и приносят беду, погребен. переправляются через «реку, которая отделяет от людей»
и явл. границей между миром живых и миром мертвых. Реку пересекает лодка с
перевозчиком подзем. мира Ур-Шанаби или демоном Хумут-Табалом.
Собственно космогонич. шумерские мифы неизв. В тексте «Гильгамеш, Энкиду
и подземный мир» говорится, что некие события происходили в то время, «когда небеса
отделились от земли, когда Ан забрал себе небо, а Энлиль землю, когда Эрешкигаль
подарили Куру». В мифе о мотыге и топоре говорится, что землю от небес отделил Энлиль,
миф о Лахар и Ашнан, богинях скота и зерна, описывает еще слитное состояние земли и
небес («гора небес и земли»), которым, по всей видимости, ведал Ан. Миф «Энки и Нинхурсаг»
рассказывает об острове Тильмун как о первоздан. рае.
О сотворении людей дошло неск. мифов, но полностью самостоят. из них лишь
один — об Энки и Нинмах. Энки и Нинмах лепят человека из глины Абзу, подземного
мирового океана, и привлекают к процессу создания богиню Намму — «мать, давшую жизнь
всем богам». Цель создания человека — трудиться на богов: обрабатывать землю, пасти
скот, собирать плоды, кормить богов своими жерт-вами. Когда человек изготовлен, боги
определяют ему судьбу и устраивают по этому случаю пир. На пиру захмелевшие Энки и
Нинмах начинают снова лепить людей, но у них получаются уроды: женщина, неспособная
рожать, существо, лишенное пола, и т.д. В мифе о богинях скота и зерна необходимость
создания человека объясняется тем, что появивш. до него боги ануннаки не умеют вести
никакого хозяйства. Неоднократно проскальзывает представл., что раньше люди росли под землей,
как трава. В мифе о мотыге Энлиль проделывает мотыгой дыру в земле и оттуда выходят
люди. Этот же мотив звучит по введении к гимну г. Эреду(г).
Много мифов посвящено созданию и рождению богов. Широко представлены в
шумерской миф. культурные герои. Творцами-демиургами выступают в основном Энлиль и
Энки. Согласно разным текстам богиня Нинкаси — зачинательница пивоварения, богиня Утту —
ткацкого ремесла, Энлиль — создатель колеса, зерна; садоводство — изобретение садовника
Шукалитудды. Некий архаич. царь Энмедуранки объявл. изобретателем разных форм
предсказания будущего, в т.ч. предсказаний при помощи излия-ния масла. Изобретатель
арфы — некий Нингаль-Папригаль, эпич. герои Энмеркар и Гильгамеш — создатели
градостроения, а Энмеркар — еще и письменности.
Эсхатологич. линия (хотя и не в прямом смысле слова) отражена в мифах о
потопе и о «гневе Инанны».
В шумерской миф. сохран. крайне мало рассказов о борьбе богов с чудовищами,
уничтожении стихийных сил и т.д. (пока известно только два таких сказания — о борьбе
бога Нинурты (вариант — Нингирсу) со злым демоном Асагом и о борьбе богини Инанны с
чудовищем Эбих). Такие сраж. в большинстве случаев — удел героич. личности, обожествл.
царя, тогда как большинство деяний богов связано с их ролью божеств плодородия
(наиболее архаич. момент) и носителей культуры (наиболее поздний момент). Функционал.
амбивалентности образа соответственно внеш. характеристика персонажей: эти всесильные, всемогущие
боги, творцы всего живого на земле, злы, грубы, жестоки, их решения часто объясняются
капризами, пьянством, распущенностью, в их облике могут быть подчерк-нуты бытовые
непривле-кат. черты (грязь под ногтями, выкрашен. в красный цвет, у Энки, растрепан.
волосы Эрешкигаль и т.д.). Разнообразна и степень активности и пассивности каждого
божества. Так, наиболее живыми оказываются Инанна, Энки, Нинхурсаг, Думузи, некоторые
второстеп. божества. Самый пассивный бог — «отец богов» Ан. Образы Энки, Инанны и
отчасти Энлиля сопоставимы с образами богов-демиургов, «носителей культуры», в чьих
характеристиках подчеркиваются элементы комизма, богами на земле, среди людей, чей культ и
вытесняет культ «высшего существа». Но при этом никаких следов «теомахии» — борьбы
старых и новых поколений богов — в шумерской миф. не обнаружено. Один канонич. текст
старовавилонского времени начинается с перечисления 50 пар богов, предшествовавших
Ану: их имена образованы по схеме: «владыка (владычица) того-то». Среди них назван один
из древнейших, судя по некоторым данным, богов Энмешарра («господин все ме»). Из источ.
еще более позднего времени (новоассир. заклинания 1-го тыс. до н.э.) мы узнаем, что
Энмешарра — «тот, кто передал Агу и Энлилю скипетр и господство». В шумерской миф.
это божество хтонич., но нет никаких свидетельствует, что в подземное царство Энмешарра был
низвергнут насильств.
Из героич. сказаний до нас дошли только сказания урукского цикла. Героями
сказаний явл. три правивших последоват. царя Урука: Энмеркар, сын Мескингашера, легенд.
основателя I династии Урука (27 — 26 вв. до н.э.; по преданию, династия вела свое начало от
бога солнца Уту, чьим сыном считался Мескингашер); Лугальбанда, четвертый правитель
династии, отец (а возможно, родовой бог) Гигальмеша, наиболее популяр. героя шумерской
и аккадской литературы.
Единой для произв. урукского цикла внеш. линией явл. тема связей Урука с
окружающим миром и мотив странствия (путешествия) героев. Тема путешествия героя в
чужезем. страну и испытание его моральной и физич. силы в соед. с мотивами волшебных
даров и волшебного помощника не только показывает степень мифологизации произв.,
составл. как героико-ист. памятник, но позволяет вскрыть и стадиальноранние мотивы,
связанные с обрядами инициации. Связь этих мотивов в произв., последовательность чисто
миф. уровня изложения сближает шумерские памятники с волшебной сказкой.
В ранних списках богов из Фары герои Лугальбанда и Гильгамеш приписаны к
богам; в более поздних текстах они появл. как боги подзем. мира. Между тем в эпосе
урукского цикла Гильгамеш, Лугальбанда, Энмеркар, хотя и обладают мифоэпич. и сказоч.
чертами, выступают как реальные цари — правители Урука. Их имена фигурируют и в так называемый
«царском списке», составл. в период III династии Ура (видимо, около 2100 до н. э.) (все
династии, упомянутые в списке, делятся на «допотопные» и правившие «после потопа»,
царям, особенно допотоп. периода, приписыв. миф. число лет: правл. Мескингашеру,
основателю династии Урука, «сыну бога солнца», 325 лет, Энмеркару 420 лет, Гильгамешу,
который называн сыном демона лилу, 126 лет). Эпич. и внеэпич. традиция Двуречья имеет, таким образом,
единое общее направление — представление об историчности гл. мифоэпич. героев. Можно
допустить, что Лугальбанда и Гильгамеш были обожествлены посмертно, как герои. Иначе
обстояло дело с начала староаккадского периода. Первым правителем, объявившем себя еще
при жизни «богом-покровителем Аккада», был аккадский царь 23 в. до н.э. Нарам-Суэн; в
период III династии Ура культовое почитание правителя достигло апогея.
Характерное для мн. миф. систем развитие эпич. традиции из мифов о культурных
героях на шумерской почве, как правило, не имело места. Мифы о богах-изобретателях
представляли собой в основном сравнит. поздние произв. Эти мифы не столько коренились в
традиции или ист. памяти народа, сколько были разработаны методами концептуал.
спекулятив. мышления, что видно из искусств. образования имен мн. второстеп. богов —
«деятелей культуры», явл. деификацией какой-либо функции. Но и тема, разрабатываемая в миф.
эпосах, в большинстве случаев актуальна, несет определен. идеологич. установки, хотя в
основу могло быть положено древ. традиц. действо. Характерной актуализацией древ. форм (в
частн., традиц. мотива путешествия) выглядит и нередко встречающ. в шумерских миф.
текстах мотив путешествия бога к другому, высшему, божеству за благословением (мифы об
Инанне и ме, о путешествии Энки к Энлилю после постройки его города, о путешествии
лунного бога Нанны в Ниппур к Энлилю, своему божеств. отцу, за благословением).
Период III династии Ура, время, от которого дошла большая часть письм. миф.
источ., — это период выработки идеологии царской власти в наиболее законч. в шумерской
истории форме. Поскольку миф оставался господствующей и наиболее «организованной»
обл. обществ. сознания, ведущей формой мышления, постольку именно через миф
утверждались соответственно идеи. Поэтому не случайно, что большинство текстов относится к
группе — ниппурскому канону, составл. жрецами III династии Ура, а основные центры, чаще
всего упомин. в мифах: Эреду(г), Урук, Ур, тяготевшие к Ниппуру как традиц. месту
общешумерского культа. «Псевдо-миф», миф-концепцию (а не традиц. композицию)
представляет собой и миф, объясняющий появл. в Двуречье семит. племен амореев и
дающий этиологию их ассимиляции в обществе, — миф о боге Марту (само имя бога —
дефикация шумерского назв. западный-семит. кочевников). Миф, лежащий в основе текста не
разрабатывал древ. традицию, а был взят из ист. реальности. Но и следы общеист. концепции
— представл. об эволюции человечества от дикости к цивилизации (нашедшего отражение
— уже на аккадском материале — в истории «дикого человека» Энкиду в аккадском эпосе о
Гильгамеше) проступают сквозь «актуальную» концепцию мифа. После падения в кон. 3-го
тыс. до н.э. под натиском амореев и эламитов III династии Ура почти все правящие династии
отдельных город-государство Двуречья оказались аморейскими; возвышается Вавилон с аморейской
династией (старовавилонский период). Однако в культуре Двуречья соприкосновение с
аморейскими племенами почти не оставило следа.
Аккадская (вавилоно-ассирийская) мифология. С глубокой древности восточный
семиты — аккадцы, занимавшие северный часть Ниж. Двуречья, были соседями шумерийцев и
находились под сильным шумерским влиянием. Во 2-й пол. 3-го тыс. до н.э. аккадцы
утверждаются и на Ю. Двуречья, чему способствовало объед. Двуречья правителем г. Аккад
Саргоном Древним в «царство Шумера и Аккада» (позднее, с возвышением Вавилона, эта
терр. стала называться Вавилонией). История Двуречья во 2-м тыс. до н.э. — это уже история
семитских народов. Однако слияние шумерского и аккадского народов происходило
постепенно, вытеснение шумерского языка аккадским (вавилоно-ассирийским) не означало
полного уничтожения шумерской культуры и замены ее новой, семитской.
Ни одного раннего чисто семит. культа на терр. Двуречья до сих пор не
обнаружено. Все известные нам аккадские боги — шумерского происхожд. или с давних пор
отожд. с шумерскими. Так, аккадский бог солнца Шамаш отожд. с шумерским Уту, богиня
Иштар — с Инанной и рядом др. шумерских богинь, бог бури Адад — с Ишкуром и т.д. Бог
Энлиль получает семит. эпитет Бел, «владыка». С возвышением Вавилона все большую роль
начинает играть гл. бог этого города Мардук, но и это имя по своему происхожд. шумерское.
Аккадские миф. тексты старовавилонского времени известны гораздо меньше,
чем шумерские; ни один текст не дошел полностью. Все гл. источ. по аккадской миф.
относятся ко 2 — 1-му тыс. до н.э., то есть ко времени старовавилонского периода.
Если о шумерской космогонии и теогонии сохран. весьма отрывоч. сведения, то
вавилонское космогонич. учение представлено большой космогонич. поэмой-эпосом «Энума
элиш» (по первым словам поэмы — «Когда вверху»; наиболее ранняя версия датируется
началом 10 в. до н.э.). Поэма отводит гл. роль в сотворении мира Мардуку, который постепенно
занимает гл. место в пантеоне 2-го тыс., а к концу старовавилонского периода получает
всеобщее признание и вне Вавилона.
В сравнении с шумерскими представл. о мироздании новым в космогонич. части
поэмы явл. представление о последоват. поколениях богов, из которых каждое превосходит
предыдущее, о теомахии — сраж. старых и новых богов и унифицирование мн. божеств.
образов созидателей в один. Идея поэмы — в оправдании возвеличивания Мардука, цель
создания ее — доказать и показать, что Мардук — прямой и законный наследник древ.
могучих сил, в т.ч. и шумерских божеств. «Исконнные» шумерские боги оказываются при
этом молодыми наследниками более древ. сил, которые они сокрушают. Он получает власть не
только на основании законной преемственности, но и по праву сильнейшего, поэтому тема
борьбы и насильств. свержения древ. сил явл. лейтмотивом сказания. Черты Энки — Эйя,
как и др. богов, перенесены на Мардука, но Эйя делается отцом «владыки богов» и его
советником.
В ашшурской версии поэмы (кон. 2-го тыс. до н.э.) Мардука заменяет Ашшур,
гл. бог г. Ашшур и цент. божество ассир. пантеона. Это стало проявл. общей тенденции к
унификации и к монотеизму, точнее — монолатрии, выражающ. в стремлении выделить
основного бога и коренящ. не только в идеологич., но и в обществ.-политич. ситуации 1-го
тыс. до н.э. Ряд космологич. мотивов «Энума элиш» дошел до нас в греч. переложениях
вавилонского жреца 4 — 3 вв. до н.э. Бероса (через Полигистора и Евсебия), а также греч.
писателя 6 в. н.э. Дамаския. У Дамаския присутствует ряд поколений богов: Тауте и Апасон
и сын Мумис (Тиамат, Апсу, Мумму), а также Лахе и Лахос, Киссар и Ассорос (Лахму и
Лахаму, Аншар и Кишар), их дети Анос, Иллинос, Аос (Ану, Энлиль, Эйя). Аос и Дауке (то есть
богиня Дамкина) создают бога-демиурга Бела (Мардука). У Бероса владычицей, соответственно
Тиамат, явл. некая Оморка («море»), которая господствует над тьмой и водами и описание к-
рой напоминает описание злобных вавилонских демонов. Бог Бел ее разрубает, создает небо
и землю, организует мировой порядок и приказывает отрубить голову одному из богов,
чтобы из его крови и земли создать людей и животных.
Мифы о сотворении мира и рода людского в вавилонской литературе и мифографии
связаны со сказаниями о человеч. бедствиях, гибели людей и даже о разрушении вселенной.
Как и в шумерских памятниках, в вавилонских сказаниях подчеркивается, что причина
бедствий — злоба богов, их желание уменьшить число все растущего и надоедающего богам
своим шумом рода человеч. Бедствия восприним. не как законное возмездие за людские
грехи, но как злой каприз божества.
Миф о потопе, в основу которого, по всем данным, легло шумерское сказание о
Зиусудре, дошел в виде мифа об Атрахасисе и рассказа о потопе, вставлен. в эпос о
Гильгамеше (и мало отличающ. от первого), а также сохран. в греч. передаче Бероса. О
наказании людей рассказывает и миф о боге чумы Эрре, обманным путем отбирающем
власть у Мардука. Этот текст проливает свет на вавилонскую теологич. концепцию некоего
физич. и духовного равновесия мира, зависящ. от присутствия на своем месте законного
владельца. Традицион. для Двуречья (еще с шумерского периода) явл. и представление о
связи божест- ва со своей статуей: покидая страну и статую, бог тем самым меняет
местожит-во. Это совершает Мардук, и стране наносится ущерб, а для вселенной создается
угроза гибели. Характерно, что во всех эпосах об уничтожении человечества гл. бедствие —
потоп, вызвано не наводне-нием с моря, но дождевой бурей. С этим связана и значит. роль
богов бури и ураганов в космогонии Двуречья, особенно северного. Кроме спец. богов ветра
и грозы, бури (гл. аккадский бог — Адад), ветры были сферой деятельности различ. богов и
демонов. Так, по традиции, им, вероятно, был и верхов. шумерский бог Энлиль (дословное
значение имени — «господин (дыхание) ветра», или «владыка-ветер»), хотя в основном он
бог воздуха в широком смысле слова. Но все же Энлиль владел разрушит. бурями, которыми он
уничтожал врагов и ненавист. ему города. Сыновья Энлиля — Нинурта и Нингирсу, также
связаны с бурей. Как божества, во всяком случае как персониф. высшие силы,
воспринимались ветры четырех сторон (особенно важную роль играл южный ветер — например,
миф об Адапе или о борьбе с Анзу, где южный ветер — помощник Нинурты).
Вавилонское сказание о сотворении мира, сюжет которого был построен вокруг
личности могучего божества, эпич. разработка эпизодов, повествующих о сражении бога-
героя с чудовищем — олицетворением стихии, дало начало теме бога-героя в вавилонской
эпико-миф. литературе (а не героя-смертного, как в шумерской литературе).
Мотив таблиц судеб связан с шумерскими представл. о ме. По аккадским
понятиям, таблицы судеб определяли движение мира и мировых событий. Обладание ими
обеспечивало мировое господство (например, «Энума элиш», где ими первонач. владели Тиамат,
затем Кингу и, наконец, Мардук). Писец таблиц судеб — бог писцового искусства и сын
Мардука Набу — также иногда воспринимался как их обладатель. Таблицы писали и в
подзем. мире (писец — богиня Белет-цери); видимо, это была фиксация смертных
приговоров, а также имена мертвых.
Если число богов-героев в вавилонской миф. литературе по сравнению с шумерской
преобладает, то о героях-смертных, кроме эпоса об Атрахасисе, известны только сказание
(явно шумерского происхожд.) об Этане — герое, попытавш. взлететь на орле на небо, и
сравнит. поздний рассказ об Адапе — мудреце, осмеливш. «обломать крылья» ветру и
вызвать гнев бога неба Ана, но упустившем возможность добыть бессмертие, и знаменитый
эпос о Гильгамеше — не простое повторение шумерских сказаний о герое, а произв.,
отразившее сложную мировоззренч. эволюцию, которую вместе с вавилонским обществом
проделали герои шумерских произв. Лейтмотив эпич. произв. вавилонской литературы —
недостижение человеком участи богов, несмотря на все его стремления, тщетность человеч.
усилий в попытке получить бессмертие.
Монархич.-гос., а не общинный (как в шумерской миф.) характер офиц.
вавилонской религии, равно как и подавление обществ. жизни населения, приводит к тому,
что черты архаич. религ.-магич. практики постепенно подавляются. Со временем все
большую роль начинают играть «личные» боги. Представл. о личном боге каждого человека,
который облегчает ему доступ к великим богам и вводит его к ним, возникает (или, во всяком
случае, распростр.) со времени III династии Ура и в старовавилонском периоде. На релье-фах
и печатях этого времени часты сцены, изображ., как божество-покровитель ведет человека к
верхов. богу для определения ему судьбы и для получения благословения. В период III
династии Ура, когда царя рассматр. как защитника-хранителя своей страны, он принимал
некоторые функ-ции бога-защитника (особенно обожествл. царь). Считалось, что с потерей
своего бога-защитника человек становился беззащитным перед злобным своеволием великих
богов, легко мог подвергнуться нападению злых демонов. Кроме личного бога, который должен
был прежде всего принести удачу своему покровительствуемому, и личной богине,
олицетворявшей его жизненную «долю», каждый человек имел еще своего шеду —
антропоморфизиров. или зооморфизиров. жизн. силу. Кроме этих защитников, у жителя
Вавилонии во 2 — 1-м тыс. до н.э. появл. и своя личная хранительница его личности —
ламассу, носительница его личности, возможно, связанная с культом плаценты. «Имя»
человека или его «слава» (шуму) тоже рассматр. как материал. субстанция, без которой
немыслимо его су-ществование и которая передавалась его наследникам. Напротив, «душа»
(напишту) — что-то безличное, она отожд. то с дыханием, то с кровью. Личные боги-
хранители противостояли злу и были как бы антиподами злых сил, окру-жающих человека.
Среди них — львиноголовая Ламашту, поднимающ. из подзем. мира и ведущая за собой
всевозможные болезни, сами злые духи болезней, призраки, озлоблен. тени мертвых, не
получающие жертв, разного рода служеб. духи подзем. царства (утукки, асакки, этимме,
галле, гале лемунти — «черти злые», и т.д.), бог-судьба Намтар, приходящий к человеку в
час его смерти, ночные духи-инкубы лилу, посещающие женщин, суккубы лилит (лилиту),
овладевающие мужчинами, и др. Сложнейшая система демонологич. представлений,
сложивш. в вавилонской мифологии (и не засвидетельствует в шумерских памятниках), получила
отражение и в изобразит. искусстве.
Общая структура пантеона, сложение которой относится еще к III династии Ура, в
основном остается без особых перемен в теч. всей эпохи древности. Во главе всего мира
офиц. стоит триада Ану, Энлиль и Эйя, окружен. советом из семи или двенадцати «великих
богов», определяющих «доли» (шимату) всего на свете. Все боги мыслятся разделен. на две
родовые группы — игигов и ануннаков, боги земли и подзем. мира, как правило, относятся к
числу последних, хотя и среди небесных богов также есть боги-ануннаки. В преисподней,
однако, правит уже не столько Эрешкигаль, сколько ее супруг Нергал, подчинивший свою
супругу, что соответственно общему уменьшению роли жен. божеств в вавилонской миф.,
низведенных, как правило, почти исключит. до положения безличных супруг своих божеств.
мужей (по существу, особое значение сохраняют лишь богиня врачевания Гула и Иштар,
хотя, судя по эпосу о Гильгамеше, и ее положение оказывается под угрозой). Но шаги в
направл. определенной монолатрии, проявивш. в усилении культа Мардука, который
монополизировал к кон. 2-го тыс. почти все обл. божеств. деятельности и власти, делаются и
дальше. В единый образ «владыки» — Бела сливаются Энлиль и Мардук (в Ассирии —
Энлиль и Ашшур). В 1-м тыс. до н.э. Мардука в ряде центров постепенно начинает
вытеснять его сын, бог писцового искусства Набу, который имеет тенденцию к тому, чтобы стать
общевавилонским божеством. Свойствами одного бога наде-ляются др. божества, и качества
одного бога определяются при помощи качеств др. богов. Это еще один путь к созданию образа
единого всемогущего и всесильного божества чисто абстрактным способом.
Памятники (в основном 1-го тыс.) дают возможность реконструир. общую
систему космогонич. воззрений вавилонских теологов, хотя нет полной уверенности в том,
что подобная унификация самими вавилонянами была осуществлена. Микрокосм
представляется отражением макрокосма — «низ» (земля) — как бы отражением «верха»
(небес). Вся вселенная как бы плавает в мировом океане, земля уподобляется большому
перевернут. круглому челну, а небо — твердому полусводу (куполу), накрывающему мир.
Все небесное пространство делится на неск. частей: «верх. небо Ану», «ср. небо»,
принадлежащее игигам, в центре которого находилась лазуритовая целла Мардука, и «нижнее
небо», уже видимое людям, на котором расположены звезды. Все небеса сделаны из разных
пород камня, например, «ниж. небо» — из синей яшмы; над этими тремя небесами помещается
еще четыре неба. Небо, как здание, покоится на основании, прикрепл. к небесному океану
колышками и, подобно земному дворцу, защищ. от воды крепостным валом. Самая высокая
часть небесного свода носит назв. «середина небес». Внеш. сторона купола («внутренность
небес») излучает свет; это то пространство, где скрывается луна — Син во время своей
трехдневной отлучки и где солнце — Шамаш проводит ночь. На В. находится «гора
восхода», на З. — «гора заката», которые заперты на замоколо Каждое утро Шамаш открывает
«гору восхода», отправляется в путь по небу, а вечером через «гору заката» скрывается во
«внутренности небес». Звезды на небесном своде — это «образы» или «письмена», и каждой
из них определено твердое место, чтобы ни одна «не сбилась со своего пути». Земной
географии соответственно география небесная. Прообразы всего сущего: стран, рек, городов, хра- мов
— существуют на небе в виде звезд, земные предметы являют собой лишь отражения
небесных, но обе субстанции имеют каждая свои измерения. Так, небесный храм примерно
вдвое больше земного. План Ниневии первонач. был вычерчен на небесах и существовал
издревле. В одном созвездии расположен небесный Евфрат. Каждому городу соответственно
определенное созвездие: Сиппару — созвездие Рака, Вавилону, Ниппуру — другие, чьи назв.
не идентифицируется с совр. На страны разделены и солнце, и месяц: на правой стороне месяца —
Аккад, на левой — Элам, верх. часть месяца — Амурру (амореи), ниж. часть — страна
Субарту. Под небесным сводом лежит (как перевернутая лодка) «ки» — земля, которая также
разделена на неск. ярусов. В верх. части — владения бога Эйя (океан пресной воды или
подпочв. вод), в ниж. части — владения богов земли, ануннаков, и подземное царство. По др.
воззрениям, семи небесам соответственно семь земель, но об их точном членении и расположении
ничего не известно. Чтобы укрепить землю, ее привязали к небу веревками и закрепили
колышками. Эти веревки-канаты — Млечный путь. Верх. земля, как известно, принадлежит
богу Энлилю. Его храм Экур («дом горы») и одна из цент. его частей — Дуранки («связь
небес и земли») символизируют сотворение мира.